В полночь в Чечне. 1979-й год

По пути из Грозного в Ботлих-Цумада (Северный Дагестан) я стоял в февральскую ночь в легком городском одеянии на чеченской дороге в с. Ведено, надеясь на попутной машине перебраться через величественный Андийский перевал в Ботлих-Цумада-Гаквари. Над головой – звездное небо, вокруг зимняя прохлада снежных гор, а на дорогах- никого. Было холодно, темно и безнадежно. Что же делать?
Спустя полчаса возле меня останавливается машина. Из нее выходит молодой человек.
— Ассаламу Алайкум! Меня зовут Ша1ман. Куда путь держишь?
— Ва-Алайкум салам! Зовут меня редким именем – Магомед, а ехать мне надо в Ботлих-Цумада.
— Я тебя не отпущу.
— А я забыл спросить твоего разрешения…
-Пожалуйста, извини. По-видимому, я не так выразился. В эти дни в горах выпал снег и на дороге Харейчу-Анди-Ботлих гололед. Два дня назад произошла автоавария на третьем повороте у Хорейчу. Погибли люди. Позже узнал, что среди погибших была и моя родственница — Зайнаб Магомедова (52 года) и её же ровесница-односельчанка — Хадижат Гаджиева из Саситли. Шофер успел выпрыгнуть из кабины машины, остался жив.
— Мне все равно ехать нужно. Спешу к больной матери.
— В таком случае я заправлю машину, и мы поедем вместе. Подожди пока я зайду в колхозную ферму…. Ша1ман вернулся через полчаса. Полночь. А Ша1ман стоял рядом и не собирался уходить. Что же делать?
Я понял, что этот молодой чеченец слов на ветер не бросает и, не имея никакого морального права отказаться от его благородства, а, тем более, рисковать его жизнью, я искренне поблагодарил Ша1мана и попросил его поехать домой, ибо я был намерен подождать попутной машины. Он не уехал домой, а встал рядом. Ждем, беседуем, и нет ни одной машины…
Время уже за полночь. Февраль, холодно и, кажется, безнадежно. Тогда я попросил довести меня до Веденской гостиницы. Поехали. Гостиница закрыта на большой амбарный замок. Мечети в те антирелигиозные идеологические годы не функционировали, где путники в безысходных ситуациях иной раз могли ночевать в мечети на ковриках.
В гостях у Ша1мана. Что-то очень доброе и решительное было в этом молодом чеченце и уже не было никакого основания отказаться от его приглашения. Так я стал его гостем.
Несмотря на поздний час, Патимат — жена Ша1бана, встала, приготовила еду, а утром я заметил очищенную мою обувь и поглаженные брюки. После завтрака мы зашли через дорогу в соседний дом, к Асламбеку – отцу Ша1мана – участнику и инвалиду Великой Отечественной войны и позавтракали в родовой сакле, где никогда и никто не сквернословил, не курил и не употреблял алкоголя.
О, этой бы чеченской традиции через ООН и ВОЗ придать Всемирный статус!
День солнечный. Уже появились первые машины на дороге в Ведено-Анди-Ботлих, и отпала необходимость в поездке Ша1мана со мной в Ботлих-Цумада-Гаквари…
По серпантинам все выше и выше поднимаюсь к величественным Андийским вершинам с новыми попутчиками, неся в сердце благодарность зоотехнику Веденского райсельхозуправления Ша1ману Арсанукаеву за сбережение им Великой гуманистической традиции своего народа. Оказывается, что он попытался даже оплатить аварцу-шоферу мою-аварца поездку.

Думы о Чечне и чеченцах

У чеченцев ярче и целостнее сбережены лучшие традиции кавказских народов. Любой человек может свободно зайти в любую семью в любое время, и он будет принят и защищен, если даже он кровный враг этой семьи, но с одним нюансом: за порогом своего дома законы кровной мести остаются в незыблемости.
У чеченца можно выпросить практически все то, что, не посягает на Честь и Достоинство его и семьи, но ничего невозможно у него отобрать силой, а защита родной земли и религии — это святое. И в этом чеченец не усматривает никакого героизма. Лишь убив, можно отобрать оружие у чеченца.
Декабрь 1994 года. Жаль, что зимой того года в Кремле не поняли чеченцев и затеяли ненужную, преступную, гражданскую войну против своих же граждан и своего же народа, который ранее, в 1944 году, подвергли еще более преступной ссылке. Ничего не забыто и не забудется в веках!
Каждый чеченец помнит свою родословную до седьмого колена, а историю народа – минимум за семь последних веков. В мировой истории нет другого примера столь последовательного и жестокого глумления и издевательства над целым народом.
В каждой чеченкой семье помнят изречения воспеваемого в России и презираемого на Кавказе генерала-палача Ермолова: «Чечню можно назвать гнездом всех разбойников…Лучший чеченец — это мертвый чеченец… Одна казнь (чеченца-М.А.) сохранит сотни русских…». Эти тезисы с предложением «нанести по Чечне ядерный удар» повторял и Жириновский, именем которого в Москве создан государственный университет Мировой цивилизации.
Чем помочь родине Ша1мана? Мне было больно за Чечню, страшно за непредсказуемую Россию и стыдно за свое бессилие в предотвращении этого величайшего позора и преступления конца XX века. Писал Ельцину и публиковал в СМИ, чтобы «разрушитель Советского Союза Борис Ельцин не стал бы автором гражданской войны в России». Мне удалось довести свое письмо до помощника Президента. И никакого ответа, ибо маховик войны в Кремле оказался запущенным.
На земле Ша1мана лилась кровь, взрывались бомбы и ракеты, танками вспахивали землю, уничтожали людей так массово, что, бывало, порой некому и некогда даже их хоронить. Беда посетила Чечню надолго. От кунака нет вестей, а по законам гор в час беды я должен был быть рядом с ним.
Будучи организатором и первым руководителем Московского центра культуры «Дагестан», я принимал активное участие во многих московских дискуссиях по поводу «чеченской» проблемы, доказывая преступную политику отдельных государственных деятелей по отношению к Чечне.

Это долгая и болезненная тема. Нужны серьезные исследования и книги историков, а также литературные произведения талантливых писателей. Ничто не должно быть забыто: и хорошее, и кровавое. Забвение приводит к повторению войн и страдания. Это не должно более никогда повториться!
Тревожно то, что и по сей день в Москве, Санкт-Петербурге и в других городах России слышатся нацистские речи о новых походах, призывы и выступления против «лиц кавказской национальности». Любой поступок негативного характера этнического кавказца преподносится в национальном обрамлении. Это противоречит Конституции России.
У любого народа есть преступники, ибо нет народа без грешников, даже если они «Богом избранные». Кстати, среди тех, кто себя относит к особо приближенным к Богу, более всего встречается жестокость, ложь, обман и истребление других.
Больнее, обиднее и сквернее всего то, что иные ура-патриоты в Дагестане высказываются против чеченцев и их истории. Взамен не менее патриотичные чеченцы тоже в публичной сети начинают угрожать дагестанцам. А антикавказские игроки в России и за бугром потирают руки от возможности, как баранов на узком перешейке, натравливать чеченцев и дагестанцев друг против друга. О, сколько было бы радости, экономических доходов и политических дивидендов иным от страдания кавказцев.

И вновь я вспомнил
о Ша1мане, а, точнее,
никогда не забывал о нем
и его семье

Салам через 47 лет. «Ассаламу-алайкум, дорогой и уважаемый Ша1ман! Прости меня за долгое молчание, хотя твое гостеприимство остается в моем сердце все эти годы. Робкое оправдание ищу в суетливости столичной жизни и в новой добротной автомобильной дороге в Ботлих и Цумада через Гимринский тоннель — родину имама Шамиля. Эта дорога комфортнее и короче, нежели через Ведено и Андийский перевал в горные районы Дагестана. Не было повода побывать в Ведено все эти годы…».
И вдруг мне в Москву мой друг Салман Хасбулаев из села Шодрода Ботлихского района прислал свою брошюру «Храбрая чеченка». Это трагическое повествование об отважной чеченке в годы выселения чеченцев. Эту брошюру я настоятельно рекомендую прочитать не только всем чеченцам, дагестанцам и кавказцам, но и всем россиянам, чтобы помнили прошлое, не допустили повторения трагедий прошлого и чтобы мы не стали манкуртами. Эту книгу я подарил врачам-коллегам-чеченцам, которые со мной работают в Москве. Жаль, что нет фильма и театральной постановки «Храброй чеченке».
По моей просьбе, Салман через своего друга – заместителя Главы Веденского района Мовсура Дужаева, отыскал Ша1мана Арсанукаева, который проживает в Дишни-Ведено.
С робостью и волнением звоню Ша1бану! Да, это он! Его, оказывается, предупредили о моем поиске. Это было в высшей степени сердечное общение в моей жизни! И Ша1ман тоже, оказывается, помнил ту февральскую ночь.

Долгожданная встреча

6 июля 2025 г. И, наконец, наступил заранее обговоренный, долгожданный день встречи с Ша1маном. Мы в пути. Андийский перевал воспринимается величественно, как Альпы и Гималаи, Кашмир и Памир. На вершине чудесное озеро Кезеной-Ам и реставрированный красавец музей – «Хойский Историко-Архитектурный Комплекс». А далее по красивейшим серпантинам спускаемся к Хорейчу -Ведено. Веденские и Андийские повороты напоминают повороты Тибета и Турции. Волнение нарастало, ибо прошло так много лет. Узнаю ли я Ша1мана? Звоню ему. Да, он ждет нас у дороги вместе с сыном. Я просил племянника немного замедлить езду, а у начала Дишни-Ведено остановил машину и вышел. Нужно было собраться с духом, ибо непростительно долгим было мое молчание и моя неблагодарность. Почему так? Почему? Не по-горски я поступил. Встреча уже неминуема, и мы с племянником тронулись с места.
Встреча. Издали вижу двое на дороге. Справа. Почему справа? Дом же Ша1мана был слева, на возвышенности?
— Ассаламу алейкум, уважаемый Ша1ман! Не ошибся! Обнял его крепко!
— Ва алайкум салам, дорогой кунак, Мохьамад! Не ошибся. Это мой младший сын Рамазан.
Представил я и своего племянника.
— Почему здесь? Твой же дом был на той возвышенности?
— Когда не стало отца, я вместе с семьей перебрался в отцовский дом, чтобы он не осиротел, а в том доме, где ты ночевал, живут родственники, которые перестраивают дом уже по своему вкусу. К старшему сыну Салавди приехали коллеги по работе, и они уехали по служебным делам. Его супруга Эллина — инженер, работает вместе с ним в районной электросети. А это Патимат, моя хозяйка, чуть-чуть стала старше и лучше… Это Рамзан младший сын, тоже мастер по распределению электросети в районе. Его супруга Лаура временно не работает, но сильно помогает нам по хозяйству. Красавец-внук – Муслим, что снимает нашу встречу, учится в Турции по информатике. У меня ещё две дочери-медики и 11 внуков и внучек…
Дом добротный. Есть и приусадебный участок тоже. Присели. О многом говорили. Оказывается, один раз Ша1ман был у меня на работе в Москве по поводу мочекаменной болезни, и мой друг – зам. директора НИИ Урологии МЗ РФ Борис Крендель и его коллеги помогли ему. А я этого момента не помню. Это тоже большой минус мне. Может, от того, что у меня всю жизнь ежедневно бывают пациенты с различными недугами. Стараюсь им помочь, ибо мой девиз: «В мире Вечном уже никто ко мне не обратится и уже никому я не смогу помочь!». Может это не очень согласуется с религиозными канонами, но таковы мои ощущения. Нужно помочь живым, пока ты жив! Смогу ли я быть полезным после смерти? Сильно сомневаюсь. Не знаю таких примеров. Думаю, что не нужно фальшивить.
Ша1ман показал мне старую газету Веденского района, где на чеченском языке была перепечатана моя статья «Полночь в Чечне», опубликованная в Грозненской газете «Ленинан некъ» («Путь Ильича») 4 июля 1989 г. и перепечатана в Веденской районной газете «Колхозан дахар» («Колхозная жизнь») 20 июня того же года.
Ша1ман, конечно, уже не тот молодой человек образца 1979 года. Ему тогда исполнилось всего 29 лет. Ещё не было детей у них. Он уже с солидной и красивой бородой, худощавый, в отличие от меня, набравшего лишний вес. О многом говорили. Обедали.
«Уважаемый Магомед! Не думай, что я сделал что-то особенное, героическое. Эта традиция – гостеприимство — досталась нам от предков. С детства я часто видел гостей у отца. Раньше же не было автомобилей и добротных дорог в наших горах. Дагестанские путники не могли засветло добираться с гор до Грозного, и поэтому часто ночевали в Ведено у своих кунаков. Ныне, конечно, гостей стало меньше и, тем не менее, не пристало нам отнести к героизму банальное гостеприимство… Жду тебя, замечательного твоего племянника, родственников и друзей в любое время…».
«Дорогой Ша1ман! Возможно, живя всю жизнь за пределами Кавказа, я потерял что-то из нашего менталитета. Мне пришлось побывать в разных странах, работать, консультировать и оперировать, читать лекции. Мои научные статьи по медицине публиковались в Китае, Европе и других странах. Занимаюсь со студентами, ординаторами и аспирантами из 160 стран мира. По своему мировоззрению я абсолютный интернационалист, но не отказываюсь от наших традиций. Мне дороги все народы, традиции, языки, песни, танцы и национальная одежда, а не мрачное подражание иным племенам. Помню ту ночь, когда бы мог замерзнуть, заснуть, окоченеть, ибо я бы не решился к кому-либо навязываться ночью в гости…
И я не знаю, чтобы где-то в Европе, США, Китае и других странах кто-либо мог бы незнакомого человека другой национальности пригласить на ночлег, а, тем более, без согласования с женой… Нам бы сохранить эту многовековую традицию гостеприимства наших народов! Много света твоему дому, счастья твоей семье, твоему роду и гордомународу!». Аминь!
Расставание. Ша1ман предложил остаться на ночлег у него, но мне нужно было добираться до Нальчика к супруге, которая не в полном здравии, хотя сама и крупный профессор по терапии.
Запомнил шутливый совет Ша1мана: «Ты уж не откладывай следующий приезд еще на 47 лет!».
Мой ответ: «Хотелось бы, чтобы мой сын, внуки и правнуки тоже продолжили дорогу в этот славный дом. Намерен в следующем году снова повторить такой же визит памяти, почтения и почитания».

Залимхан

Позвонил хорошо знакомому Залимхану Манаеву из Хасавюрта. Он большой мастер по изготовлению кованых изделий. И на территории Карабудахкентской больницы Дагестана установлена скамейка, изготовленная им. Попросил такую же скамейку изготовить для Ша1мана. Залимхан не только изготовил красивую скамейку, но и отвез ее в Дишни-Ведено, в дом Ша1мана. Беспредельно благодарен своему другу за отзывчивость!
Хотелось бы в следующем году со всеми общими знакомым вновь побывать в доме Ша1мана Арсанукаева, посидеть на скамейке, изготовленной Залимханом, и вспоминать все счастливые моменты из общей истории, тем самым внеся посильный вклад в добрососедские отношения между жителями братских республик. Хочу, чтобы угрозы, ругань, раздоры, недопонимания и все негативные и спорные вопросы между нами остались в прошлом.
Хочется, чтобы для улучшения отношений между нашими народами, в Дагестане был сооружен «Чеченский сад», а в Чеченской Республике воздвигнут «Дагестанский сад»! А в школах, университетах и в мечетях периодически рассказывали о боевом братстве наших предков.
Также можно было бы учредить «День братства» и ежегодно праздновать его совместно, торжественно вручая способствующим братству и дружбе почетные грамоты и иные призы.
Я хочу, чтобы дагестанцы и чеченцы сегодня, завтра и всегда не искали трещин и ухабов между собой, а строили прочные мосты и дороги дружбы и братства!
Магомед Абдулхабиров