Несемся по трассе из Махачкалы (справа Каспийское море, слева горы в дымке). В багажнике ящики мандаринов, это будет подарок. Пункт назначения — база отдыха «Дельфин». Беженцы из сектора Газа, 172 человека, живут там с декабря. Помните репортажи из аэропортов, когда измученные люди только прилетели в Россию? Я хочу понять, что с ними сейчас.

Раид Табит, хирург с аристократическими пальцами, пока говорили в опустевшей столовой (на обед были щи и плов), даже не притронулся к стаканчику с кофе.

— Я заранее решил: если египтяне не выпустят жену, останусь в Газе, — вспоминает он, как выбирались через КПП «Рафах». — Когда увидел, что ее пропустили, так легко на душе стало!»Ослушался приказа США»: Мария Захарова иронично ответила Шольцу и Сунаку на слова про интервью Путина Карлсону

База отдыха «Дельфин»

Раид открывает снимки на телефоне. Вот его домик в Дейр эль-Балахе, в самом сердце сектора Газа. А вот что от него осталось — ни единого целого окна, стены посечены осколками. Больница, где работал: «Раненых было так много, что я сутками оперировал. Ел за весь день пару фиников. Семья дома без еды сидела. Искали по знакомым хоть кусочек хлеба».

— После обстрела принесли этого мальчика, — показывает Раид малыша на фото. — Когда он пришел в себя, стал спрашивать: «У меня мама была, сестра, брат. Где они?». Одновременно принесли женщину, которая умерла у нас на руках. И я не знал, что ему сказать. Ведь не отведешь ребенка в морг…

В «Дельфине» вся семья Раиса, четверо детей — старшему будет 14, младшему четыре.На обед — щи и плов

ВРАЧИ И «ЖЕНЫ ДЕКАБРИСТОВ»
Ящики с фруктами на всех ставим у входа в корпус для палестинских беженцев. Из Москвы их поездом отправили в Дагестан (других приютили в Чечне, Татарстане, Кабардино-Балкарии…) У каждой семьи по комнате, жаловаться тут не на что — интернет, телевизор. Выдали одежду, бытовые вещи.

Девяносто процентов живущих здесь — палестинские врачи. Почти все учились в в России. Гастроэнтеролог Самир Альбашити — на Кубани, хирург Раид Табит — в Петербурге, уролог Асад Хилес — в Ижевске. Повстречали будущих жен-россиянок, после ординатуры увезли в Газу. Сыновьям и дочкам оформляли двойное гражданство.Ящики с фруктами на всех у входа в корпус для палестинских беженцев

Дети даже «Машу и медведя» смотрят на арабском. В «Дельфин» ездят учителя русского, если дело пойдет, ребят ждет обычная школа…

Палестинцы включают восточное гостеприимство на всю катушку. В холле возникает табуретка, на ней печенье и зефир, снова кофе с запахом специй.

— Так у нас гости! Ну здравствуйте, — Наталья и Елена закутаны в платки на восточный манер.

— Мы жены декабристов, — шутит Наталья. Она бухгалтер, муж — зубной техник, учился в Волгограде. — Я 27 лет прожила в Газе, и уезжать никуда не хотелось, разве повидать родителей. Но даже мне с русским паспортом это было трудно. Подаешь документы на рассмотрение в Израиль, а там решают, выпустить или нет. Мужчинам до 40 лет шли одни отказы. Не пускали даже онкобольных лечиться на Западный берег.

Сероглазая Елена — медик. «Когда я приехала, Газа только зарождалась как город. Потом построили высотки, курорты на побережье», — женщина машет рукой: все в прошлом.

«КАКАЯ БАЗА?»
Самая большая больница Газы, «Аль-Шифа», связана с «тайной тоннелей ХАМАС» — по израильской версии, прикрываясь госпиталем, там прятали оружие и был подземный штаб.

Хотя в корпусе, по-моему, тепло, доктор Асад Хилес кутается в дубленку. Шапка сдвинута на кустистые брови. Он два десятка лет работал в «Аль-Шифе» и на вопрос о подземельях возмущается: «Какие тоннели! Журналисты разнесли на весь мир сенсацию, мол, найден склад оружия. Целых шесть автоматов! А знаете, откуда они взялись? Больница была под вооруженной охраной, у нас же война идет». Жена Асада, Василиса, акушерка из той же больницы, подтверждает: ни заложников, ни базы ХАМАС там не было.

«Я, казалось бы, хирург, повидал многое. А в конце стал плакать над каждым больным, — признается Раид Табит. — Приносили сразу по 20-30 раненых, кроватей на всех не хватало, клали на пол. Надо было быстро решать, кого спасать. У кого были очень тяжелые травмы, оставляли умирать…»Дети даже «Машу и медведя» смотрят на арабском

Сейчас доктора редко говорят между собой о пережитом. Но есть странность, которую они не могут понять до сих пор — незаживающие раны у пострадавших после обстрелов. Как бы ни дезинфицировали, ни зашивали, раны не затягивались, будто поражающие элементы и корпус снаряда были покрыты чем-то отравляющим.

«ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ ЛЮДЕЙ»
Полина, дочка русской медсестры и хирурга-палестинца, показывает видео с улиц Газы. У каждого здесь в телефоне сотни таких роликов, присылают родные и знакомые, которые не смогли выехать. Развалины, тощие собаки замирают над грудой чего-то черного, обожженного. «То, что осталось от людей», — тихо объясняет Полина.

— Когда мы приехали в Россию, муж подал запрос на эвакуацию старшей сестры — она одинокая, пожилая, и брата с семьей. Нам пришел ответ: сестре выезд разрешили, а брату — отказали, хотя он не имеет никакого отношения к ХАМАС. Он блогер, знает иврит и переводит на арабский статьи. И это Израилю очень не понравилось, — сетует Елена.Беженцы из сектора Газа, 172 человека, живут тут с декабря

«Россия нас спасла», — на этом в «Дельфине» сходятся все.. Но вопрос, что нужно, чтобы Израиль и Палестина жили в мире, ставит беженцев в тупик.

— Мои предки жили под Иерусалимом, когда в 1948 году пришли израильтяне, семья бежала, осела в секторе Газа. Тогда им обещали: вы скоро вернетесь домой. И опять страдания, те же обещания. Мы не верим, что война закончится независимостью Палестины. И даже в мир не верим, — признается Раид.

Насчет протестов в поддержку Палестины по всему миру у беженцев иллюзий нет. Это, считают они, в том же ряду, что и деньги, которыми Евросоюз откупался от палестинцев после каждой атаки Израиля на сектор Газа. «Так проблемы не решить», — зло говорит Наталья.Самир Альбашити открывает фотогалерею на телефоне

Главный вопрос, который терзает многих, почему арабские государства ничего не предприняли для поддержки Газы. «Хорошо, вы боитесь втягиваться в войну, ну так помогите мирным обустроиться на новом месте, — возмущается Елена. — Но они и этого не делают! Им важно, чтобы палестинцы вернулись в Газу, чтобы Израиль под себя ее не подмял, а мы вновь оказались в заложниках».

«КОМ В ГОРЛЕ СРАЗУ»
«Мы столько лет тяжело работали и все мечтали: скорей бы отпуск! Пенсия! Теперь мечтаем: скорей бы начать работать»: Самир Альбашити, как и все взрослые в «Дельфине», изнывает из-за безделья.

Дагестанский Минздрав готов помочь. Медикам надо переобучиться (это четыре месяца), чтобы получить сертификат на врачебную практику в России. Учеба вот-вот начнется. Ставки для опытных врачей есть, фонд помощи обещал в первое время платить за съемное жилье. Родителям Полины, например, еще в аэропорту предложили место в московской больнице. Палестинцы готовы поехать и в города, где они учились в девяностые.

— Мы с Асадом хотели в Ижевск, — говорит Василиса. — Но моя мама живет там в двухкомнатной квартире. А нас 13 человек — мы с мужем, четверо детей, зять и шестеро внуков.В «Дельфин» ездят учителя русского, если дело пойдет, ребят ждет обычная школа

Минтруд готов отправить женщин на курсы маникюра. Несколько местных обувных артелей предложили палестинцам попробовать себя обувщиками. Согласились четверо. Ребят, которые хотят поступать в вузы, взяли на подготовительный факультет для иностранцев, дали общежитие.

Беженцы уже с трудом верят, что вернутся домой. Да и что осталось от их родных мест?

— Молодые, может, и приспособятся здесь. Но, понимаете, мне 50 лет и в таком возрасте начинать новую жизнь… Мы недавно ездили в Махачкалу, шли по улице, смеркалось. Смотрим — в доме окно светится, видно, как семья сидит за столом, чай пьет. И у меня ком в горле сразу, — Наталья осеклась и заплакала.

https://www.kp.ru/daily/27565.5/4889812/