1944-й год. Год начала большой трагедии маленьких народов – чеченцев и ингушей. Год начала отсчета гибели десятков тысяч детей, женщин и стариков. Год, с которого тысячи и тысячи храбрых воинов были отозваны из Вооруженных Сил. За что?
Наверное, трудно представить более жестокого приговора, если учесть, что точка в этом вопросе до сих пор не поставлена. Умели же и умеют в верхах вершить судьбы целых народов! Сколько жертв, искалеченных судеб… Сколько сирот, оставшихся без родителей, сколько потерянных детей, братьев и сестер…
Каждая семья, оторванная от Родины, имеет, кроме общенародной, свою личную трагедию. И у этой трагедии нет срока давности, равно, как нет его и у бесчинства людей в погонах – будь то солдаты или НКВД-шники.
Еще за два месяца до выселения чеченского и ингушского народов (23.02.1944 г.), главу большого семейства Таймасхановых из Юрт-Ауха (Калининаул) Вахида арестовали и одному Аллаху известно, узнал ли он об этой страшной трагедии. Стены подвала-здания, который долгое время служил «Универмагом» для жителей нашего региона, — безмолвные свидетели мучений заключенных. Рано утром Ажол со своими семью детьми отправилась в нелегкий и долгий путь. Об ужасах тех дней и лет и бесчинствах конвоиров мой народ не забудет никогда. Уже в этом изнурительном пути Ажол заболела и по приезду эшелона в Киргизию, она с двумя детьми – двухлетней дочуркой и десятимесячным сыном попала в местную больницу.
В той же больнице лечился чиновник всех мыслимых и немыслимых рангов, киргиз Ахмедбек Иманалиев. Будучи не рядовым гражданином, он, конечно, понимал, что творится хотя бы внутри своей республики. И, может быть, и сочувствовал.
Бездетный Ахмедбек (женился на женщине с ребенком), увидев больную чеченку с двумя малышами, понял, что женщина – не жилец и твердо для себя решил, что обязательно заберет детей, приютит их. Сильно было желание Ахмедбека чувствовать себя отцом.
Его вскоре выписали, но через некоторое время, вернувшись, он узнал, что его прогнозы оправдались. Но случилось еще то, чего он не предполагал – мальчик тоже погиб. Я применяю этот термин к смерти десятимесячного мальчика, ибо считаю, что все чеченцы и ингуши со дня самого рождения и до глубокой старости, умершие по пути в места выселения и в течении тринадцати долгих лет не умерли своей смертью, а именно погибли.
Конечно, сильно было желание Ахмедбека стать отцом для оставшейся в живых девочки, но ключевую роль в этом сыграл сам ребенок. Двухлетняя девочка подбежала к мужчине, обняла его за колени. Он, тут же схватив ее в охапку, забрал документы и увез. Куда? Да куда угодно, лишь бы его дочь была в безопасности, одета, обута, накормлена и чтобы его не лишили этого ребенка.
Чиновник не самого низкого ранга, он мог себе позволить частые переезды, отвечая требованиям того времени – быть там, где нужен партийный работник, поднимая производство на заводах и фабриках, помогая колхозам в посевах и сборе урожая.
Сегодня много версий о судьбе той маленькой девочки, названной приемным отцом Светланой, много пересудов.
Когда просочилась через «цыганскую почту» информация о ее приезде на свою исконную родину, моей первой мыслью было увидеть ее. Желающих и умеющих написать о ней было бы немало и без меня, а для меня — важно встретиться, поговорить, ведь она из Киргизии, к которой сама имею непосредственное отношение – я там родилась и как когда-то Яхмат (Светлана), была вывезена из Дагестана в двухлетнем возрасте, мне тоже было столько же лет, когда мои родители вернулись к себе домой из Киргизии.
Мой отец (Да пребудет он в Раю), вынесший на себе все тяготы выселения — разлуку с родиной, семилетний поиск матери и братьев, через всю жизнь пронес любовь к Киргизии и благодарность этому народу. Его мечта — хотя бы раз вновь посетить места, где он провел целых тринадцать лет, не осуществилась по разным причинам. Он прекрасно говорил на киргизском языке: вечерами собираясь с ровесниками друг у друга шутили, напевали их песни. Не очень грамотный отец исписал целый блокнот то ли стихов, то ли воспоминаний на киргизском языке. Я, самая старшая из детей в семье, была маленькой, а маме, занятой и работой, и нами, детьми, было не до сохранения того блокнота, о чем я до сих пор очень сожалею…
Банкетный зал «Динамо» вместил, наверное, в тот день не всех желающих. Неординарный случай собрал здесь всех чеченцев нашего региона – к себе домой через 80 лет приехала дочь Вахида и Ажол Таймасхановых. При рождении нареченная именем Яхмат, сегодня она – Света.
Надо отдать должное этой хрупкой, пожилой женщине – несмотря на нелегкий путь из Киргизии (и в физическом, и моральном аспекте), она держалась стойко, дружелюбно, а в глазах – восхищение теплым приемом, любовь к своим многочисленным родственникам и к целому народу, и… безмерная грусть.
О чем она думала? Об отце, который сгинул в заточении? О матери, умершей в Киргизской больнице? О братьях и сестрах, ушедших в мир иной, не дождавшись ее?..
Среди всех людей, пожелавших лично увидеть ее, узнать эту нетипичную историю воссоединения с семьей, не было ни одного равнодушного. Уже при личной встрече мне представилась возможность побеседовать с нашей героиней при присутствии ее детей: сына Чингиза, дочерей Фатимы, Мавлюде и внуков.
В непринужденной беседе она, извинившись перед Таймасхановыми, сказала: «Вы меня, пожалуйста, извините, но будь моя воля, я бы поставила золотой памятник своему отцу. Я могла умереть от голода, попасть в детский дом, меня могли удочерить в других целях. Но отец меня очень любил, отсудил меня у своей жены, с которой развелся, отдав взамен ей свой дом (больше всего приемная мать, видимо, боялась потерять жилплощадь). И в каждых командировках я была рядом, он не разлучался со мной никогда. И, когда будучи уже взрослой, задала ему, больному, пожилому, вопрос: «Почему ты не отдал меня братьям?» — он расплакался. И я запретила себе возвращаться к этой теме». Это в ней говорит врожденное благородство.
Да, Ахмедбек дал нашей соотечественнице еду и кров. Будем ему благодарны за это. Но «не хлебом единым жив человек». Он лишил Яхмат главного в жизни – Родины, родни и родного языка. Нет страшнее того, когда единокровные родственники говорят не на своем языке. Ведь исчезновение языка влечет за собой исчезновение целых народностей. Всмотритесь в фотографии – она могла жить среди всей этой большой и благородной родни, ее дети могли бы говорить на чеченском, а попросту быть чеченцами. Он не мог не знать и не видеть отношение к ней своей жены и детей. Почему же у него не хватило ни смелости, ни жалости, ни даже любви, чтобы открыть правду своей, пусть и приемной, дочери?
Был задан и такой вопрос: «Как он мог, любящий Вас, грамотный, не оставить никаких зацепок?».
Скорее всего, это объясняется эгоизмом приемных родителей. В основном они, очень любя детей, испытывают к ним эгоистичную, собственническую любовь. Были и есть такие семьи, где уничтожаются все данные приемного ребенка.
Мое личное мнение – это, в самом деле, эгоизм. Человек должен знать свои корни, откуда и чей он. И никто, даже самые любящие родители, не имеют права лишать их этой истины.
Что же помешало Ахмедбеку, уже женившемуся во второй раз и имеющему своих шестерых детей, хотя бы в последние минуты открыть Светлане, кто она?
И на это у нее свой ответ: «Отец тяжело болел, я отлучилась ненадолго. Он звал меня перед смертью, а я не успела. Может быть, он хотел открыть мне эту тайну?».
С тех пор прошло 40 лет.
Вот так, от вопроса к вопросу, она ищет оправдание приемному отцу. Кто мы, чтобы судить или осуждать ее? Эту жизнь прожила она – со всеми вытекающими.
Любопытным интересно: почему не искала, когда узнала, что она в семье не своя? Искала. И не один год, не одно десятилетие. Что бы сделал каждый из нас на ее месте? Не зная ни своего имени и фамилии, ни своего места рождения…Это тот случай, когда ищут иголку в стоге сена.
Годами искала одна, а потом к поискам подключились подросшие дети – сын Чингиз (он назван в честь киргизского писателя Чингиза Айтматова, с отцом которого Ахмедбек сидел в тюрьме), дочери Фатима и Мавлюде. Они с мужем Мамашарипом (он покинул этот мир в 2020 году) вырастили прекрасных детей. Последние пять лет она ухаживала за больным супругом, будучи сама пенсионеркой.
И сын, и дочери получили высшее образование. Дочь Фатима 30 лет преподает в университете, Мавлюде работает в юриспруденции, Чингиз — экспедитор на частном предприятии.
В свое время Яхмат тоже закончила техникум, но, в основном, была нянькой для братьев и сестер.
Конечно, со стороны Таймасхановых были неоднократные попытки найти и вернуть сестру. На ее братьев Ахмедбек написал заявление в правоохранительные органы с требованием оградить его и дочь от «неких лиц», которые хотят забрать у него ребенка (оригинал сохранился).
1957-й — год массового возвращения чеченцев домой, как им тогда казалось. По большому счету, это было возвращение в никуда. И опять братья нашли Ахмедбека, но он был неумолим: будучи грамотным и зная законы, поставил условие: «Она – несовершеннолетняя. Будет ей 18 – приезжайте».
Знал, что это почти невозможно. Но Таймасхановы нашли и время, и средства поехать (и не раз) в Киргизию на поиски сестры. А Ахмедбек, верный себе, кочевал по всей республике, заметая следы.
Это еще одна несправедливость со стороны любящего отца и по отношению к любимой дочери и по отношению к ее братьям.
Родившиеся в 50-х и раньше помнят ту зловещую машину, лишившую нас прав. За настырность в поисках Яхмат могли и посадить, и уничтожить. Жизнь чеченца стоила, да и сейчас стоит, дешево.
К большому сожалению, Таймасхановы – не долгожители, они один за другим покинули этот мир (Дала гечдойла царна), не теряя надежду увидеть сестру.
Дауда не стало в 1985 году в 49-летнем возрасте. Ваха Таймасханов, чье имя носит одна из улиц поселка Нефтекачка, покинул этот мир, будучи 41-летним молодым мужчиной. Но ныне живущие Таймасхановы с честью и достоинством встретили свою тетю. Честь и хвала им за это.
Все, кто был на той встрече, кто видел ее на разных интернет-ресурсах, поняли, наверное, что этот грандиозный прием – заслуга авторитета Таймасхановых. Сегодня легко задавать многочисленные вопросы: что, почему, как? Что тогда могли сделать еще не ставшие на ноги братья и сестры – бесправные и реабилитированные только на бумаге?..
Все мы (наше поколение) помним, как трудно было нашим отцам и матерям сражаться с той зловещей машиной несправедливости.
Главное, Яхмат нашлась. Она обрела свою исконную родину, увидела и посетила могилы своих родных. И, что очень важно, у нее, а, значит, и у ее детей, есть многочисленная родня: племянники и их дети.
Значит, было все не зря. Дорога длиною в 80 лет преодолена. Счастливый конец трагической истории…
P.S Не согласна с термином «депортация». Депортируют из чужих стран, а нас выслали из своих домов, лишив исконной родины. И название этому — «геноцид».
Руми СУЛТАХАНОВА
