В окружении шестерых дочерей тихо умирала женщина лет шестидесяти. В печальном доме больше всех, наверное, горевал ее спутник – верный, преданный, верующий. Он сутками читал ясин  над изголовьем уходящей в вечный мир жены.А перед глазами пронеслась вся жизнь…Родители Асият развелись очень рано. Каждый из них устроил свою жизнь. В 1941 году, в самый разгар войны, зажиточному Юнусу предписали отдать лошадей в доход государству. Предприимчивый мужчина, пожалев собственных скакунов, прикупил других, чтобы выполнить приказ.
Как в жизни часто бывает, доносчик сработал оперативно. В результате – арест. И Юнус пополнил ряды без вести пропавших. А потом, в 90-е, его сын от второго брака Саид-Мохьмад, искал следы отца и нить оборвалась в Саратове.
У Асият к тому времени были один брат и две сестры со стороны отца и столько же со стороны матери.  Мачеха Асият была на редкость жестокой женщиной, работала за десятерых, благо, ее недюжинная сила и здоровье позволяли это. По причине и без могла избить падчерицу. Надо отдать ей должное, она не жалела и собственных детей тоже. После возвращения из 13-летней ссылки она, верная жена, вырыла землянку вдали от села, где Юнус по пути следования в тюрьму, выбросил свои четки, завернутые в записку (он был по тем временам грамотным человеком) и до самой кончины жила в ней отшельницей.
Семью Юнуса постигла участь всего вайнахского народа. Еще до депортации кто-то сердобольный донес до матери Асият, что ее дочь избивает мачеха и она забрала ее к себе, где были отчим, его сестра и дети. А уже там, в Казахстане, вовсю свирепствовал тиф и он не пощадил Асият, но случилось так, что она выжила, но мама скончалась, пока ее дочь билась в беспамятстве. Младшая сестра Асият, 4-летняя, глухонемая девочка, тоже заболевшая тифом, осталась в больнице и до сих пор никто не знает, что с ней стало. Отчим Асият числился в розыске, а дети, в том числе и Асият, были малы, чтобы искать свою сестренку.
Тот же отчим, надбавив возраст своей падчерице, записал ее в колхоз, где ей, 13-летней девочке, выделили земельный участок. Это ее спасло, когда отчим с семьей своей сестры, бросив на произвол судьбы девочку-подростка, в землянке без окон и дверей, тайком от нее ушел..
Асият, вернувшись с работы, не застав их, поняла, что она одна. Выпросила у соседей пустой мешок с тем, что осенью вернет его с кукурузой.
Живший неподалеку юноша позвал ее замуж, выбора у нее не было, жить она одна боялась и пришлось согласиться. Асият всегда считала себя дурнушкой, а молодой муж славился красотой и был не дурак ходить по вечеринкам. Да и отношения с женой его старшего брата не сложились – та часто напоминала ей о внешнем неравенстве, да и свою племянницу прочила деверю в невесты.
Так, в свои неполные 15 лет Асият стала разведенкой. Еще живя с мужем, она по цыганской почте узнала место жительства своей тети по отцу и поселилась у нее. Разведенный молодой Хажи, как многие оторванные от Родины, часто выходил на местный рынок. Это было место встреч и расставаний, где находили друзей, родственников и…спутников жизни.
Однажды он с другом купил конфеты для двух девушек. Одна из них, Асият, гордо отказалась от угощения.
Встретив ее во второй раз и на другом рынке, Хажи, не откладывая, послал сватов и тетя, сразу же со сватами отправила замуж племянницу. Времена были такие. Некого и не за что осуждать.
Закомплексованная Асият в жизни была предназначена красивым мужчинам. Я помню Хажи уже немолодым – статный, белолицый, синеглазый мужчина приковывал к себе взгляды.
Парадокс: когда Асият вошла в землянку мужа, увидела пустую комнатушку, голый земляной пол и трех мужчин – братьев новоиспеченного мужа, которым некуда было идти.
Но больше всего молодую женщину потрясла  незнакомая речь – жених оказался не чеченцем. Я помню, как Хажи часто говорил: «Вай, Пакл (так он называл любимую жену), как я мог жениться на тебе, такой черненькой?» —  на что Асият отвечала: «Какого цвета мое лицо —  ты видел, а я разве вышла бы за тебя, зная что ты аварец?». Это были безобидные шутки.
Хажи и Асият прожили в мире и согласии много счастливых лет – 46 с лишним. И когда семью постигло горе (заживо сгорела их 4-летняя дочь), они поддерживали друг друга ,как могли.
Родственники Асият, узнав, что их зять не чеченец, почти от нее отреклись. А она, хотя была не в восторге, но узнав ближе мужа, не захотела разводиться, ей хватило одного развода.
Надо сказать, что уже по возвращении из Казахстана, родичи Хажи мечтали, что он отправит чеченку домой.
В далекие 40-е Хажи с братьями отправились в Чечню, кто за милостыней, кто на заработки, где их и застало выселение чеченцев. Так они оказались в Казахстане. В 1947 году Хажи доказал, что он аварец и добился разрешения вернуться на Кавказ. Но Асият наотрез отказалась расстаться с родственниками.
В 1957 году в дом Хажи вошли четверо незнакомых мужчин. Было время ужина – четыре девочки с матерью сидели на полу за дастарханом. Хажи, закончив трапезу, читал Коран. Асият, увидев гостей, не вставая с места, долго беззвучно плакала – она узнала братьев своей матери. Хажи, как истинный кавказец, зарезал барана, принял достойно гостей, а потом только спросил цель визита незнакомых мужчин, на что гости ответили:
— Хажи, мы с первого дня были против замужества племянницы за человека не своей нации. И все эти годы мечтали забрать ее. Но сегодня, увидев тебя за чтением Корана, своих ухоженных племянниц и счастливую Асият, благословляем этот брак и просим у тебя прощения.
А много позже, когда умирала та самая тетя, которая выдала за Хажи свою племянницу, зять провел в доме больной 45 дней и ночей за чтением Корана. Похоронил ее и только потом  вернулся домой. Этим он «добил» всех родственников своей жены-чеченки.
Хажи пережил Асият на 15 лет и все эти годы братья, сестры и племянники Асият приезжали к Хажи, который своей порядочностью, намусом, уважением к ним и к своей жене, подкупил их с первых дней возвращения на Кавказ.
Говорят, что Всевышний одаривает человека или в молодости, или в старости. Асият, у которой детство было жестоким, как, впрочем, у всех вайнахских детей, суждено было испытать счастье с молодости и до самого конца. С того самого первого дня, как Асият переступила порог его землянки. До самой смерти не позволил ей ходить на работу, а сам вкалывал за двоих, был благодарен ей за шестерых дочерей и на ее предложение взять вторую жену, чувствуя почему-то свою вину перед ним, что у них нет сына, говорил: «Все в руках Всевышнего и потом сыновья решают не все проблемы в нашей жизни».