Не устаю повторять: в одном котле не могут вариться баранина со свининой. И вкус, наверное, будет не тот, да и…В последние годы люди, не боясь сглаза, выставляют напоказ свадьбы, а, значит, семейную радость. Да что свадьбы? Уже и калым, и «калымоносители» стали героями интернета. Роскошь – приятная вещь. «Красота», «лепота», как в известной кинокомедии. Проходит год, два – всплывает новость о размолвке, вернее, о разводе молодых, но уже не в интернете. Тут уже включается «сарафанное» радио.
Социальный статус – вещь сильная.

…Они познакомились еще в школьные годы, будучи лидерами комсомольской ячейки. И те один, два семинара в месяц играли для них большую роль, ведь они могли видеться, поговорить. Правда, она изредка гостила у своих дальних родственников из его села, что являлось дополнительной «прибавкой» к свиданиям. А еще были письма – почти ежедневные, в которых Он и Она почти отчитывались друг перед другом за каждый случай из своей жизни. 
Последний звонок для них прозвенел, конечно, в разных школах. Вместе с ним сократилось число их встреч. Попытка поступить в ВУЗ увенчалась неудачей. А потом была повестка и служба в рядах СА. И провожала Она его одна – у него не было родителей, а братья и сестры были малы. Ее не останавливали ни его социальный статус, ни его национальность. Она просто любила, как может любить совсем юная девчонка, выросшая на книгах и фильмах, которые редко показывали в сельском клубе.
Ее отец, участник ВОВ, высокопорядочный человек, учитель дал своим дочерям самое важное – умение любить и уважать других. Никто не будет мне перечить в том, если скажу, что учителя на селе в те годы были более обеспеченными. И потом интеллект еще никто не отменял. Но «хороших» людей хватало, и в армию полетели письма, порочащие Ее имя. Он – молодой, красивый, гордый, ничего не нашел лучше, чем забрать своих братьев и сестричек и, поступив после армии на работу, обосноваться в Москве – подальше от нее, подальше от воспоминаний. Позже он закончит ВУЗ и станет классным специалистом. Правда, ее мать и одна-две из ее сестер были против Ее дружбы с парнем другой национальности, против его бедности.
Она же, как могла «отомстила» своим родным, связав свою судьбу с таким же обездоленным, но нелюбимым. Это не помешало быть ей отличной хозяйкой, заботливой и верной женой. Он же, женившись на «авось», так и «застрял» в этом браке – жена попалась сварливая не по годам, не понимающая, что значит уют в доме. Кто знает, может быть, она не очень тонкой душой чувствовала, что нежеланна и по своему отвечала ему тем же? 
Они интересовались жизнью друг друга по цыганской почте, каждый из них радовался удаче другого и сопереживал в беде, но ни разу за эти 43 года они не увиделись. Даже случайно.
Однажды к нам в редакцию зашел человек – интеллигентный, грамотно излагая свои мысли, высказался по какому-то поводу. Это был тот паренек, который уезжал в армию почти плача, оставив без присмотра своих маленьких братишек и сестренок.
Поразили его слова: «Очень многое зависит от социального статуса. Национальностью своей я мог только гордиться. Нас разлучили обстоятельства. Она была и остается для меня эталоном женской, вернее, девичьей красоты. Я знаю, да и был уверен в этом всегда, что она – настоящая хозяйка, мать, бабушка. И Человек. Потому что только такая женщина может отдать свою любовь детям с разными отклонениями в развитии. Она любит этих детей искренне – половина свадебного зала на торжестве ее сына занимали ее подопечные». Никто, даже Она, не знали, что он почти целый день «присутствовал» там, поставив свою машину поодаль от банкетного зала, включив кондиционер, сидя в салоне за затемненными стеклами своего авто.
«Я бы очень хотел Ее увидеть, уверен – она тоже. Но не хочу вводить Ее в смятение. К чему это? Да и годы не те. И дети не поймут, и окружающие осудят. Хотя, за что?
Но, переиначив Пушкина, скажу: «Она другому отдана…».