В далекие-далекие времена мудрец сказал: «Бесконечно долго можно смотреть на две вещи: на горящий огонь и текущую воду». Если взять во внимание, что водоснабжение в жилище человека появилось не так давно, то огонь сопровождал его со времен пещерных убежищ. Со временем люди придумали для огня множество приспособлений. В этом длинном ряду, пожалуй, самым изящным и роскошным был и остается – камин.
Именно помня об этом, в начале своей профессиональной журналистской деятельности, под рубрикой «Двое у камина», я вел беседы со своими визави на самые животрепещущие темы нашего Бытия. В начале в «Халкъан Аз» (предшественница нынешней РОПГ «Нийсо»), а затем в другом издании — «Своя газета». Издавали мы ее с ныне покойным Вахарсултаном–хаджи Исмаиловым и журналистом Камилем Хункеровым.
Надо отметить, что интервью эти воспринимались с большим интересом и живо обсуждались. Значит, их читали, если были критика и отзывы.
Мысль возобновить свою рубрику меня никогда не покидала. Жаль! Катастрофически не хватает времени. С кем говорить, конечно, есть.
Теперь, в порядке информации, о самих каминах. Впервые они, говорят, как и многое другое, появились в Риме. Как сейчас принято считать, что все производится в Китае и, естественно, привозится оттуда.
В Россию камин, как и многое другое, привез Петр 1. И не каждый имел право иметь его у себя в доме. Такое разрешение давалось самим Императором боярам и дворянам, т.е. знатным и состоятельным в обществе людям полагалась такая роскошь.
Как ни парадоксально, но дальнейшему развитию каминов помешала ВОР – Великая Октябрьская революция (?!) 1917 года. Камины, в отличие от печей, большевиками были признаны предметом буржуазной роскоши и подлежали сохранению лишь в качестве элемента памятников архитектуры.
Сейчас, правда, все это уже в прошлом. Считаю вполне необходимым вернуть на страницы нашей газеты свое детище — рубрику «Двое у камина».
И, что самое удивительное, говорить мы будем обо всем, кроме политики. И еще. Вопросы преднамеренно остаются одни и те же, чтобы читатель имел возможность разузнать мнение самых разных людей на поднимаемые проблемы о жизни и ее сути.
Сегодня мы беседуем с поэтессой из Красноярска Светланой Филипповой. Она автор-исполнитель замечательных лирических песен и стихов. Лауреат нескольких региональных фестивалей. Участница поэтических сборников «Лекарство от горя», «Брызги шампанского».Прекрасный собеседник и такой же человек.

— Итак… Все мы родом из детства… (О семье, родителях…).
— Так сложилось, что моя семья – многонациональная. Папа – мариец, вырос в Поволжье, не очень далеко от Казани, километров триста. По сибирским меркам это вообще не расстояние. Марийский язык входит в угро-финскую языковую группу. Сюда же относятся финский, венгерский, эстонский, удмуртский, мордовский, даже нганасанский языки.
Деревня Немицала была довольно глухая. Отец родился в печально известном 1937 году, был третьим ребёнком из четверых. Интересно, что все его братья-сёстры – кудрявые, причём кудряшки очень мелкие. Мне они по наследству не передались.
В войну семья, конечно, голодала. Родственники рассказывали, что младший братишка, Володя, рахитом болел, стоял в деревне у дороги с раздутым животом. А папа вспоминал, что учились они в своей деревне по старым учебникам, так в них портреты Тухачевского, Якира, Бухарина, Зиновьева и других «врагов народа» были перечёркнуты.
До сих пор храню старый снимок, где папа с другом, на вид лет 13-14, сфотографированы на фоне… полуторки. Видимо, это было для деревни очень большое событие, потому что мальчишки на фото – в белых рубашках т в начищенных зубным порошком парусиновых туфлях.
К слову, папина самая старшая сестра, тётя Настя, ещё в конце 40-х годов прошлого столетия уехала из голодного Поволжья по вербовке на Сахалин. Сохранились её письма с дороги, на марийском языке. В поезде она познакомилась со своим будущим мужем. А тогда на Сахалине ещё японцы жили. Тётя Настя писала, что местные корейцы обязаны были чуть ли не за 60 шагов им кланяться. Запомнилось ещё, что родственники уже в моём сознательном детстве часто присылали нам посылки с вяленой мелкой рыбой под названием уклейка, а я таскала их во двор и угощала ребятишек.
Мама моя – коренная сибирячка, из Берёзовского района, это недалеко от Красноярска. Но в её роду, очевидно, были и немецкие корни. По крайней мере, в немецкой культурной автономии мне подтвердили, что фамилия Карловы происходит от имени Карл. Но, по сути, и мама, и её братья, и бабушка – русские по культуре. Но когда меня спрашивают о национальности, твёрдо отвечаю, что я – марийка. Потому что с ранних лет усвоила: чьё семя в землю брошено, то и вырастет.
К слову, оба моих деда не вернулись с войны. Один погиб под Ленинградом, второй пропал без вести.
— Да и как не любить эту тихую гладь,
Ведь на этой земле родила меня мать!
— Родилась я 13 января 1965 года. Между прочим, в День журналистики, который отмечают с 1992 года, а до этого праздновали День советской печати 5 мая. Родной город – Красноярск. Сейчас его население перевалило за миллион, а в год моего рождения он был вполовину меньше.
Без нашего могучего Енисея жизни вообще не представляю! И вообще не очень понимаю, как можно жить не на реке. Тем более, что первые четыре дня своей жизни провела, как выяснилось, именно на самом берегу Енисея. Место это называлось Старый базар. Там жил мамин брат, а дом их располагался как раз на том месте, где сейчас стоит сохранившийся с дореволюционных времён пароход «Святитель Николай». Знаменит он не только как раритет, но и как судно, на котором побывал цесаревич Николай, а ещё на нём добирался до места ссылки в селе Шушенском Владимир Ульянов-Ленин. Их каюты на пароходе сохранены.
Выросла я в военном городке в Красноярске. Точнее, в авиагородке: под нашими окнами располагалась Школа младшего авиационного состава (ШМАС). Здесь была особая атмосфера: все в городке знали всех, можно было постучаться в окошко соседям с первого этажа и попросить водички попить. Поскольку жили среди военных, игры у нас были соответствующие. «Знамя», например, когда мы делились на две команды и искали спрятанные соперниками флаги на территории двора. А ещё запомнилось, что лучшим лакомством во время летних каникул был кусок хлеба с маслом, посыпанный сахарным песком. Если масла в доме не оказывалось, хлебушек просто смачивали водой, сверху – сахар.
Из дома выскакивали рано утром и носились по улицам до темноты. И родители за нас совсем не переживали. Единственное – кричали в форточку: «Мультики начались!». И мы часто всем «колхозом» вваливались в одну из квартир. А потом – снова во двор.
И ещё о Енисее. Мне довелось три навигации ходить на теплоходах по реке на Крайний Север в качестве массовика-затейника. Это было удивительное время. Енисейск, где отбывал ссылку протопоп Аввакум. Посёлок Бахта, где жил и работал Михаил Тарковский, внук знаменитого поэта и племянник всемирно известного режиссёра (посчастливилось побывать у него в гостях).
Курейка, место ссылки Сталина и Свердлова. Игарка, где рос Виктор Петрович Астафьев. «Мёртвая дорога», известная как стройка № 503. Дудинка, морской порт, куда заходили огромные иностранные суда. Норильск, промышленный гигант, бывший Норильлаг, где в своё время отбывал срок актёр Георгий Жженов и служил в местном театре Иннокентий Смоктуновский.
Одним словом, Енисей – главная река моей жизни. Одно из ранних детских неумелых стихотворений посвящено было именно ему.

Строптиво поднялась суровая волна,
Раскинулся красавец Енисей.
Долга и широка сибирская страна.
Как много песен сложено о ней!

Кстати, на самые первые условно рифмованные строки тоже вдохновила река, но уже другая – Мана. Тогда там был так называемый молевой сплав (это транспортировка брёвен по воде в несвязанном виде). Мне – два с половиной года. Самые ранние воспоминания детства. Мы с двоюродной сестрой гонялись по берегу за бабочками, засовывали палочки в муравейники, чтобы слизать потом кислоту. Перекусывали бутербродами с колбасой. В итоге получился стишок:

Мы будем обедать муравьями!
Мы зарежем колбасу!
Мы оленя за хвост поднимем
И забросим его на сосну!

Мама записала эти строчки и показала их мне через несколько лет. А я к тому времени ощущала себя стопроцентной сибирячкой. И в «творила», с позволения сказать, в этом духе:

Я никогда не была за границей,
Но твёрдо знаю, что тут,
В нашей земле сибирской
Люди лучше живут.

— Жизнь не те дни, которые прошли, а те, что запомнились…(О воспоминаниях, интересные, забавные случаи. Школа, ВУЗ…).
— Всегда с благодарностью буду вспоминать свой детский сад. До того, как меня туда отдали, была очень застенчивым ребёнком. Родственники говорили, что, когда в нашей квартире собирались гости, я сидела под круглым столом и бубнила: «Почему никто не слушает Свету Филиппову?». И тут – детский сад! Первую неделю рыдала, конечно, с непривычки. Но быстро втянулась в коллектив. На каждый праздник меня включали в концертную программу – петь, танцевать, читать стихи. А это же здорово – от сончаса освобождали! Застенчивость моментально прошла. И уже все, извините за нескромность, слушали Свету Филиппову.
У нас был прекрасный участок для прогулок. Поскольку садик принадлежал речному пароходству, у нас на территории был отличный деревянный корабль и даже бассейн, который нам казался просто огромным. Ну, тогда и деревья были большими… А занятия в садике дали очень много. Мы научились читать ещё в пять-шесть лет, понимали разницу между словами «предыдущее» и «последующее». Рисовали, лепили, клеили… Так что к школе оказались максимально подготовленными, спасибо воспитателям.
Отлично помню 1 сентября в первом классе. Цветы мне привезла тётя с дачи, огромные бордовые георгины. Букет был тяжелее портфеля. И хотя его завернули в целлофан, я всё равно умудрилась закапать белый фартук.
2 сентября мама отвела меня до школьного порога и поехала на работу. А я перепутала этажи, пришла почему-то в 10-й класс… Ревела и повторяла: «У меня 1 А!».
Потом был приём в октябрята, праздник песни и строя (наш класс даже победил в городском смотре). А вот в пионеры нас принимали почему-то в день смерти Ленина, возле памятника павшим в восстании против колчаковцев. Красные галстуки нам повязали поверх зимних пальтишек. Потом скомандовали: «Налево!». А я поскользнулась, сшибла с ног впереди стоящего мальчика… И вся наша шеренга, как костяшки домино, повалилась в снег. Вот такое воспоминание.
А вообще считаю, что класс в городской школе – это довольно случайный коллектив учеников, собранных по месту жительства. Совсем другое дело – ВУЗ… В моём случае – филфак Красноярского государственного университета. Люди схожих наклонностей и интересов.
Одна из самых ярких страниц – стройотряды. В 1984 году я проходила практику в районной газете города Ачинска, а по совместительству была заместителем комиссара зоны. И как раз тогда туда приехали четыре отряда из ЧИГУ, сто человек. Я открыла для себя чеченский народ. И, кстати, познакомилась с известным теперь в республике поэтом Шарипом Цуруевым, он был комиссаром отряда «Ичкерия». А до встречи с ребятами из Грозного даже не знала о депортации нескольких кавказских народов. Потому что к нам ссылали немцев Поволжья, прибалтов, это было известно. На севере нашего края есть даже такое село – Потапово. Там население: половина ненцев, половина немцев.
— Подруга дней моих суровых…. (Мама, близкая подруга, соседка, коллега…).
— Самые близкие люди – те, кто с тобой одной крови. Для меня это подруги по стройотрядам, сибирские и московские барды (как я их называю – «бардышни»). И, безусловно, коллеги, на которых можно всегда опереться. В самые трудные моменты жизни именно они бросались на помощь, ничего не прося взамен. Помогали и деньгами, и вниманием, всем, чем только могли. А верное плечо рядом – это бесценно.
— Без хороших отцов нет хорошего воспитания… (О роли отца в семье…).
— Папе своему я благодарна прежде всего за то, что вообще появилась на свет. За то, что с самого детства он выписывал мне, ребёнку, очень много периодики. Возможно, это сказалось на будущей профессии. «Весёлые картинки», «Мурзилка», потом – «Пионер», «Костёр», «Юный натуралист», «Ровесник», «Смена», «Юность», «Советский экран», «Вокруг света», «Человек и закон»… Почтальоны всегда ругались, потому что издания никак не помещались в почтовый ящик.
А ещё благодарна отцу за то, что научил меня любить природу. Рыбалка была его страстью, он и меня с собой всё время брал на реку. И даже на охоту возил на мотоцикле. А дома никогда ни от кого из гостей не слышала бранных слов. Папа строго говорил: «У меня дочь растёт!».
— Учитель мой добрый и милый… (О школьном педагоге, наставнике…).
— Хочу рассказать о своей не самой простой ситуации в учебном заведении. Если бы не преподаватель русского языка и литературы, ещё неизвестно, как сложилась бы моя личная судьба. А ведь нашу параллель она даже не учила.
…Была я нормальным, активным ребёнком, пять классов закончила круглой отличницей, с раннего детства писала стихи. Наша “русичка”, Полина Григорьевна, очень это поддерживала и даже организовала мой первый поэтический концерт. Но потом рядом построили новую школу, она перешла туда, а своей молодой коллеге сказала: “Обрати внимание на девочку. Главное — не упусти”. Коллега — Нина Сергеевна Борзенко — к тому времени преподавала всего пять лет.
Случилось так, что из-за конфликта с одной из учительниц я перестала ходить в школу. С утра с портфелем пряталась на верхнем этаже своего дома, потом возвращалась. Дальше — больше: связалась с хулиганистыми мальчишками, мы натягивали леску на горке, ребятишки, наткнувшись на неё, расквашивали носы. Обламывали зачем-то уличные антенны. В общем, резвились. Итог — постановка на учёт в детскую комнату милиции.
И тут за меня взялась Нина Сергеевна.
Зная о моём отношении к стихам, пригласила однажды на поэтический вечер в свой класс. Её ученики (на год старше) читали при свечах Лорку. Я была просто сражена! А Нина Сергеевна, видя, что девчонка “испеклась”, стала подбрасывать какие-то свои блокнотики с песнями, нужные книги и пластинки.
В 7-м классе вообще притащила в агитбригаду. И очень вовремя. Я была самая мелкая, а тут — старшеклассники, которые приняли меня в свою команду! Надо же было оправдать доверие. Потом были ТОСы, КВНы, стенгазеты… В агитбригаде оказался чуть не весь комитет комсомола. Тогда же я и влюбилась в первый раз: отличник, председатель учкома, футболист, гитарист… Стала за ним тянуться и сама не заметила, как выправилась.
А Нине Сергеевне и этого было мало.
Она принесла в школу вырезку из газеты о городской литературной студии. Я поехала, что-то прочитала — взяли. Потом учительница дала мне адрес редакции газеты “Красноярский комсомолец”: “Там есть школьный отдел, иди!”. Пошла. К моменту поступления в университет у меня была уже солидная подборка публикаций.
Это она, Нина Сергеевна, по большому счёту, открыла для меня бардовскую песню — в юности я лично познакомилась и с Борисом Вахнюком, и с Александром Городницким, и с Юлием Кимом. Одним словом, чужая учительница стала главным педагогом в моей жизни, открыв путь и в творчество, и в профессию.
Школьнице Нине и самой очень-очень повезло: литературу ей преподавала Валентина Михайловна Поздеева, жена знаменитого красноярского художника. Она не просто выдавала материал по программе, а на самом деле просвещала учеников. Всё, что только было на слуху, любимые книжные новинки несла в школу. “Маленький принц” Экзюпери, “Три товарища” Ремарка…
Сейчас педагог с более чем 50-летним стажем говорит, что Валентина Михайловна — лучшее, что было в её школе. Наверное, поэтому решила пойти по стопам любимой учительницы, поступила в пединститут. Этого же хотела и её мама, которой получить образование не дала война.
Студенткой Нина Борзенко открыла для себя ТЮЗ. С 8-го класса занималась фотографией, “Смену” везде с собой таскала. Приятельница попросила: “Можешь снять сцены из спектакля?”. Девушка согласилась. А это было время, когда в нашем ТЮЗе играли Николай Олялин, Лариса Малеванная, настоящие звёзды. Когда Олялин шёл по проспекту Мира в длинном чёрном пальто, все дамы штабелями укладывались! А фотографию Малеванной воровали из фойе с завидной регулярностью.
Любовь к театру Нина Сергеевна привила и нам. И вообще все свои увлечения передавала детям. Мы по сибирским рекам сплавлялись, скалы в заповеднике Столбы покоряли, литературные вечера устраивали. Например, нарядились в жёлтые кофты, вуали-перчатки нацепили — и так спорили акмеисты, символисты и футуристы. Спектакли ставили, само собой.
Я всегда завидовала ребячьему коллективу, где Нина Сергеевна была действительно КЛАССНЫМ руководителем. И, повторюсь, без её участия моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому.
— И надо спешить жить… (Надо ли, по сути, или… лучше идти по течению…).
— Мне очень нравится одна поговорка: «Не плыви по течению, не плыви против течения, плыви туда, куда тебе надо». А насчёт того, стоит ли спешить жить… Уверена – жить надо взахлёб! Потому что лучше жалеть о том, что сделал, а не о том, что не сделал.
— Отчего тоскуешь? Почему грустишь? (оглядываясь назад на прошлое…)
— Прозвучит, наверное, довольно странно, но больше всего я жалею о том, что в детстве меня не отдали в музыкальную школу. Жили мы скромно, возможности купить пианино просто-напросто не было. А так хотелось играть по нотам, воспроизводить любимые мелодии…
Впрочем, компенсация была: ещё в восьмом классе выучила первые три аккорда на гитаре, потом стала писать песни на собственные стихи, стала лауреатом нескольких региональных конкурсов авторской песни. Словом, чего-то на этой стезе добилась. И даже презентовала свою книжку на лучшей бардовской площадке страны – в Москве, в «Гнезде глухаря». Но мечта о фортепиано так и осталась мечтой. А ещё очень жалею о том, что, пока СССР не развалился, не успела вдоволь поездить по союзным республикам.
— Подводя черту, что бы ты сказала нынешнему поколению. Не в порядке назидания. А с высоты прожитых лет, как пожелание.
— Нужно ценить каждый день. И радоваться каждому наступившему рассвету. Я знаю, о чём говорю. 17 лет назад навалилась болезнь. Онкология, серьёзная стадия. Было даже неясно, выживу или нет. Когда поняла, что вроде выкарабкиваюсь, написала стихи, где есть такие строчки: «Понимаешь, немного и надо нам для счастья – ходи и смотри…». Через 6 лет – рецидив. Но я уже понимала, как с этим существовать. С тех пор живу под девизом: «Снег хрустит? Уже хорошо!».
— Я вам желаю… (пару слов о нашей газете: вёрстка, содержание, рубрики. Пожелания нашему коллективу).
— Дорогие коллеги! Очень рада знакомству! Ваша газета – разноплановая, ёмкая, со своим лицом. И то, что вы выходите уже 35 лет, — просто отлично, потому что в наше непростое время отношение к прессе во многом изменилось (имею в виду бумажный вариант). Желаю новых открытий, творческих удач! И, безусловно, любопытства, потому что без него в нашей профессии делать нечего! А за рубрику «Двое у камина», Умар Абдулнасирович, отдельное спасибо!
Умар Якиев, журналист