Первого мая 2022 года ему исполнилось бы сто лет… Но сердце этого замечательного Человека, этнографа, писателя и поэта перестало биться еще в 1995 году. В моей же памяти до мельчайших подробностей оживают не только дни, встречи, мгновения нашего общения, но и каждый его жест, добрый взгляд, глубокий и удивительно теплый, согревающий душу, подающий надежду, уверенность, что все будет хорошо и ПРАВДА обязательно восторжествует!

В течение года с Ахмадом Сулеймановым мы ездили по всему Северному Дагестану (1991-1992 г.), буквально по крупицам собирая материал для его будущей книги «Топонимия Чечни». Отдельной главой вошла в этот многоплановый, долголетний и, с научной точки зрения, очень ценный труд, информация, касающаяся дагестанских чеченцев, издревле проживающих на своей исторической родине — в Дагестане.
Думаю, есть смысл напомнить нашему читателю, что топонимия — это вдумчивое изучение названий гор, рек, местностей, родников, лощин, дорог, развилок, т.е. язык земли, в буквальном смысле. Как раздел лексикологии, топонимия дает много ценного материала не только для изучения языков, но и для раскрытия неясных моментов истории, этнографии, экономического быта народа.
Собирая материал для будущих книг по топонимии, Ахмад Сулейманов исходил пешком весь Северный Кавказ. Знал поименно, какому тейпу, какая гора или башня «принадлежит».
Просто, свободно и очень доступно мог поведать и объяснить, когда и как возникло то или иное название реки, родника, хутора, аула, села, легенды, сказания. Поэт и патриот своего народа, с особой теплотой, любовью и бережно хранил и записывал все наблюдения и впечатления, пережитые в ходе различных поездок, встреч, исследований.
Записывать народные легенды и сочинять стихи на родном языке А. Сулейманов начал еще в школьные годы, первые из которых были опубликованы до начала Великой Отечественной войны. Особой вехой в жизни поэта, как и всех вайнахов, были годы выселения. Но и там Ахмад продолжал писать стихи, хотя мало надеялся увидеть их в печати.
Он, как мастер слова, с большой любовью и трепетом относился к родному языку. На одном из заседаний бюро обкома партии (КПСС) ЧИАССР, куда были приглашены все директора школ республики на обсуждение вопроса: «Нужно ли изучать в школах чеченский язык(?!)», когда ему предоставили слово, поэт сказал: «Я изучил семь иностранных языков, чтобы призвать к помощи весь мир, когда возникнет мнение о том, что чеченцам не надо изучать свой язык!».
Я где-то читал: «Один хороший учитель — это много отличных людей!». И тут педагогу и поэту Ахмаду Сулейманову очень повезло!
Сегодня в родной Чечне, да и за ее пределами — огромное количество его учеников, воспитанников, среди которых много поэтов, писателей, чиновников, в хорошем смысле слова.
Отраден и тот факт, что мероприятия, посвященные столетию Ахмада Сулейманова, в Чеченской Республике прошли не только во всех муниципальных районах, но и в столице ЧР — Грозном. Улица, на которой в свое время жил Ахмад, сегодня носит его имя. Для меня куда приятнее была добрая весть о том, что в рамках юбилея великого поэта, в свет вышел (к 90–летию) четырехтомный труд А. Сулейманова «Топонимия Чечни».
— В начале 60-х годов прошлого столетия меня, как огня боялись в республиках Северного Кавказа, делился со мной Ами. (Мы обращались к нему именно так). В частности, в селах Хасавюртовского, Бабаюртовского, Кизилюртовского, Новолакского, Казбековского районов Дагестана, — вспоминал Ахмад. — Правда, сейчас все изменилось. Тогда хозяева, забывая законы гостеприимства, буквально перед моим носом закрывали двери. Но я не обижался на них, — говорил с грустью мой собеседник. — Ведь я был прав, ибо искал истину и ПРАВДУ! А она не всем и не всегда нравится. Особенно чиновникам. Им даже не по душе, что истина всегда служит сближению народов.
— Поражаюсь тому, что для некоторых госчиновников очень трудно выразить словами простые и, тем не менее, глубокие жизненные принципы, которые в перспективе, будут служить делу сохранения мира, согласия и добрососедства кавказских народов.
По этому поводу Ахмад любил подчеркивать: «Свое счастье сами мы создаем или, скорее, сами губим — порой даже не столько поступками, сколько своим отношением к действительности».
Что именно меня постоянно и неотступно тянуло к Ахмаду — это его искренность, чистота помыслов, желание служить своему народу всей душой. В этой связи он любил повторять: «У каждого человека в жизни есть свое дело, которому он должен отдавать себя целиком». В этом и есть весь Ами. Других слов тут и не нужно. Он никогда не стремился писать много, т.е. для того, чтобы издаваться ради количества книг. Все, что выходило из-под его пера, становилось шедевром. Ибо писал он всегда, руководствуясь следующим принципом: «Творить нужно так, чтобы твои строки согревали людей своим теплом, отогрели, быть может, чье-то замерзшее сердце, раскрыли чью-то заблудшую душу, послужили бальзамом в трудную минуту!».
Только этим объясняется, что в члены Союза писателей СССР он был принят в конце восьмидесятых годов. Тогда Ахмаду Сулейманову было за сорок лет. Проза, поэзия, топонимия — это сокровенные вехи в его творчестве.
Он был и прекрасным, умудренным жизненным опытом педагогом. Директорствовал в Алхазурово, Грозном. В нем сочетались талант писателя, поэта, педагога, художника, а Человеком он был бесподобным. Замечательно читал свои стихи, поэмы, что у слушателя дух захватывало, прекрасно играл на дичег-пондуре.
Приведу один лишь пример. Холодные зимние дни. Начало лихих 90-х. Мы с Ахмадом колесим по Хасавюртовскому региону в поисках материала для будущей книги. В каждом населенном пункте, где бы мы ни останавливались, прежде чем зайти в дом, он просил меня узнать имя хозяина, хозяйки или старшего в семье.
Открывал ворота обязательно со словами: «Ассаламу 1алайкум, комаьрша х1усамда! Везачу Делера салам-маршалла ду шоьга! Хьаша-да т1еоьций аша?».
Своей непринужденной искренностью он раскрепощал добродушного и гостеприимного хозяина. Именно поэтому беседа могла продолжаться сколько угодно. И, расставаясь, он обязательно расхваливал домохозяйку и еду, приготовленную ею: «Дукха лелла со махкахула, арахула, ва амма, кху х1усамехь санна мерза а, токх а болу кхачех ца кхетта со!».
На мой удивленный взгляд и немой вопрос он, как бы, между прочим, рассуждал: «Человек, который не знает своего рода, не может знать своего народа. Не зная своего родного языка, он не в состоянии знать ни культуру, ни обычаи, ни традиции, ни историю своего народа. А такой человек, однозначно, готов к конфликтам, к войне, а не к созидательной деятельности. Человек сам по себе должен быть носителем просветительской миссии. А она должна быть истинным признанием для человека!».
После такого разговора Ами хозяин чувствовал себя от радости на седьмом небе.
Миссию просветителя в этом бренном мире Ахмад Сулейманов выполнил с честью. Именно поэтому его помнят. Почитают. Он всецело осознавал, что истинное предназначение человека — это творить добро, дарить людям счастье, посадить дерево, построить дом, мост, проложить тропинку к роднику, воспитать достойных детей.
Ахмад Сулейманов своей скромной жизнью пытался достучаться до каждого из нас с тем, чтобы сказать нам: «Зла, подлости, коварства столько накопилось вокруг нас, что в пору, наконец-то, задуматься над истинным смыслом жизни».
Только в этом случае человек может сохранить и себя, и свое имя, другими словами, остаться личностью. Не зря говорят, что язык добра и человечности понимают даже немые. О совершенном добре могут услышать даже глухие. Всякую беседу о добре и зле Ахмад Сулейманов резюмировал словами: «Добро — это единственное, что никогда не ветшает и не подвергается ревизии». Именно эти прописные истины красной нитью проходят через все его произведения и многогранное творчество.
Как реликвию, берегу подаренный им сборник стихов: «Цхьа-ши дош» («Несколько слов»), Грозный, 1988 г. Подписана книга очень лаконично и на родном языке.

«Кху дуьненчохь уггар хала
Къонах хила хьаха ду,
Кху дуьненчохь цулла хала
Къонах хилла ваха ду…»

Искренне извиняясь перед светлой памятью АхмадаСулейманова, позволю себе перевод данного четверостишья.

«На этом свете быть джигитом —
Неимоверно тяжело,
И признаюсь я все ж при этом:
И жить джигитом нелегко…»

Умар Якиев, журналист
Фото Камиля Хункерова. Декабрь, 1991 г.
Хасавюрт. Редакция газеты «Халкъан Аз»