В середине ХХ в. наш народ потерпел одну из самых жестоких трагедий в своей истории – геноцид путем выселения в Казахстан и Среднюю Азию. Через эту «мясорубку» прошли все без исключения представители нашего народа, независимо от возраста, пола, места проживания и т.д. Эта же участь постигла даже тех, кто бок о бок с другими солдатами сражались на фронтах против фашистской Германии. Сегодня я расскажу о человеке, который, будучи маленьким ребенком, по вине сталинского режима, расстался с Родиной, остался без отца, крова и пропитания.

Мысль написать о судьбе Вахи Мусаева мне пришла в голову 23 февраля, когда на ежегодном траурном мероприятии, посвященном дню выселения нашего народа, у памятника жертвам сталинских репрессий в с. Ярык-су (Г1ачалкъа), он выступил с призывом к собравшимся. В своей речи он отметил, что ни один человек из представителей нашего народа, от мала до велика, не должен забывать о той трагедии, которая унесла сотни тысяч жизней – стариков, детей, женщин. Здесь же он обозначил, что уже 79 лет, как ждет возвращения к себе домой, но, из-за невыполнения программы по восстановлению Ауховского района, до сих пор живет по другому адресу. И до сих пор мечтает провести в своем отчем доме хотя бы один день, ночь… 
Мусаев Ваха (Вахарсолт по паспорту) Эльдарбиевич родился 10 апреля 1938 года в с. Бони-эвл Хасавюртовского района Дагестанской АССР. В пятилетнем возрасте вместе со всем народом был насильственно выслан в Киргизию. Период до прибытия в место назначения, Ваха, к сожалению, не помнит. Но прекрасно рассказал с того самого момента, как их выгрузили по прибытию. На чужбине он оказался вместе со всей семьей – дедушкой и дядей по отцу, больным отцом, матерью и двумя сестрами, одна из которых (старшая) была уже замужем, а вторая на два года старше него.
— От станции Янгарик нас пешком отправили в Куршаб. Первый год вся семья прожила в конюшне при Промкомбинате. Отца записали на работу, хотя не был в состоянии трудиться. Его с  другими чеченцами отправили в г. Ош пригнать лошадей. Но оттуда он вернулся в более худшем положении. Впоследствии, в первый же год высылки, он скончался. Также на киргизской земле мы похоронили и дедушку. Нам в этот нелегкий период помогали соседи и родственники. Наша улица вся была заселена нашими соплеменниками, и все, исходя из своих физических возможностей, построили себе жилища. А нам выделили комнату в Промкомбинате. Здесь мы и жили после смерти отца. А собственный дом мы пострили уже в последующие годы.
Помню, когда в очередной раз я нес хлеб, который испекла мама родственникам, меня схватили работники милиции. Я был маленьким, испугался. А они оказались более человечнее, чем я ожидал. Ничего плохого мне не сделали —  проверили, что у меня спрятано, а когда увидели хлеб, попросили, чтобы им тоже испекли. А мукой они, мол,  обеспечат и нас, и себя. 
Это, конечно, нас порадовало, так как был голод, есть было нечего. То, что зарабатывала мама, а она работала на стройке, нам едва хватало на пропитание. А я после школы старался максимально помогать ей. В таких условиях и в таком трудном положении мы жили до выхода Указа «О реабилитации репрессированных народов».
После этого, в Узгене прошло собрание чеченцев. Из города Фрунзе пришел политик и зачитал Указ. Все радовались. Наконец, восторжествует справедливость — нас отпустят домой. Но, к огромному сожалению, речь шла только о Чечено-Ингушетии. Про Ауховский район и дагестанских чеченцах ни слова. Когда мы это поняли, конечно, расстроились. Думали, навечно здесь останемся.
Я устроился на вахтовую работу. Мы с другими чеченцами строили дороги. В очередной раз, когда мы приехали с вахты, я обнаружил, что мать продала наш дом и живет на квартире. Сначала рассердился. Мы еле построили это жилище. Не хотел я с ним прощаться, но мать меня поругала. Она сказала, что все чеченцы возвращаются домой и мы должны следовать за ними. А для того, чтобы выехать оттуда, должны были быть подготовлены бумаги. Для этого я хотел пойти в милицию, но по пути меня остановил местный русский. Он дал мне совет, чтобы я туда зашел под конец рабочего дня. Была большая очередь. Я приблизился максимально близко к двери и вдруг кто-то сзади меня подтолкнул. Оказалось, это сделала наша соседка Мария, русская по национальности, работавшая там. 
Внутри поинтересовались: «Куда поедешь?» — я ответил: «В Ножай-юрт». 
Про Ножай-юрт я узнал буквально несколько дней назад, когда прочитал письмо из дому нашему соседу чеченцу, которого родственники призывали вернуться домой – в Ножай-юрт. А мне там говорят: «Вернись в Ауховский район».  Отвечаю на своем:  «Поеду в Ножай-юрт, там меня ждут», — хотя никто  меня там  не ждал. Боялся, что нас не отпустят домой. Ведь мама так мечтала вернуться на Родину. 
Мне помогли с подготовкой документов для всей нашей семьи – всего нас было одиннадцать человек. И в ближайшие дни мы поехали в Карасу на ж/д вокзал. На станции меня к себе в кабинет вызвал начальник. Он подсказал, что через неделю здесь будет специальный поезд для возвращающихся домой чеченцев. Мы сделали так, как он сказал. Наш состав остановился на станции Хасав-юрт. Поначалу я захотел вернуться обратно. Но мать вздохнула уже по-другому. И я почувствовал, что остановка у нас конечная и, как бы тяжело не приходилось, устроимся здесь, как сможем, ради матери. 
Так как возвращающихся чеченцев, высланных из Ауховского района, не впускали обратно в свои родовые села, нам пришлось заселиться в  квартиру в поселке Баль-юрт. Оттуда нас к себе забрал взрослый мужчина Осман. У него мы прожили примерно год. Мне удалось устроиться на работу, хотя нам препятствовали. Без прописки на работу не брали, а ее нам по национальному вопросу не делали. Сколько бы раз я не обращался в Горисполком, мне отказывали. Они направляли меня в другой район. 
Об этом я написал в Москву. Вскоре к нам во двор пришел милиционер и вызвал меня в Горисполком. Оказывается, из Москвы пришел ответ на мое обращение. Здесь ругались, работники спорили между собой, но, в итоге, нехотя дали мне разрешение на прописку. Но в паспортном столе мне опять начали отказывать. 
После этого мне удалось встретиться с начальником милиции. Я объяснил ему ситуацию и он вызвал начальника паспортного стола и дал ему указание не препятствовать мне. В итоге, после стольких мучений, меня прописали. 
Только после этого я смог  устроиться на доходную работу – грузчиком. А впоследствии, наш завсклад сделал меня своим помощником. Следующая моя должность была уже кассир. Меня часто отправляли работать туда, где были проблемные моменты. Свою работу я знал хорошо, выполнял ответственно. Наверное, поэтому так и было. 
Потом меня направили в магазин. Здесь я проработал шесть месяцев. Перешел на работу помощником завсклада, а впоследствии завскладом. Затем я в должности ревизора  проводил проверки в Буйнакске, Махачкале, Кизляре, а потом — в с. Аксай. Несколько месяцев меня не было дома. Соскучился по матери. Последней моей должностью была завсклад  на приборостроительном заводе. Здесь уже отработал 14 лет, до выхода на пенсию. 
Ваха Эльдарбиевич сейчас проживает в поселке Бальюрт. Воспитал двоих сыновей, трех дочерей. Старший сын работает и живет в Москве, а второй находится рядом с отцом. Все дети устроены. С супругой вместе прожили 60 лет. Ее не стало в 2015 г. (Дала гечдойла цунна)!
Даже спустя столько времени, он не теряет надежды хотя бы один вздох сделать в своем родовом селе, в отчем доме, где он родился на этот белый, но не справедливый к нашему народу свет. 
По воле судьбы, в 1985 году, ему удалось посетить могилу отца, посидеть рядом с ней, прочитать суру «ясин» из священного Корана. Но, к огромному сожалению, кладбища, на котором был похоронен его дедушка, он не обнаружил. Местные сказали, что это место по каким-то причинам бульдозерами сравняли. 
По приезду в село, где прошли его детство и юность, ему удалось встретиться с некоторыми бывшими соседями. По его словам, за всю свою жизнь он не встретил ни одного русского (православного), который плохо отнесся  бы к нему — наоборот, они ему помогали. Но никогда, как он утверждает, не простит тех, кто сидит в его доме (вроде бы, мусульмане, соседи, земляки) и тех, кто препятствует законному возвращению родного дома, который построил его отец и в котором он родился…

Фото автора