Старинное чеченское село Бонай-аул (Новолак) встретил нас приветливо, тепло. Благо, погода не препятствовала этому.  Машина, медленно поднимаясь вверх по узким улицам, привела нас к аккуратному двору, в котором живет семья Султахановых (однофамильцы). 
В одном из номеров нашей газеты прошлых лет я писала о главе этой семьи Абухалиде. Сегодня позволю себе познакомить читателя с Зумруд – женщиной строгих правил, хранительнице домашнего очага, верной жене и заботливой матери.

То далекое холодное февральское утро для семьи Хашимовых, как и всего чеченского народа, оказалось невыразимо неожиданным и страшным. Отца Зумруд давно не было в живых, две старшие дочери – замужем и Мархет встретила общенародное горе с тремя детьми: сыновьями Исмаилом и Алимпашой, дочерью Зумруд.
В продуваемых всеми ветрами, предназначенных для скота вагонах, взрослые укутывали детей в любое тряпье, впопыхах взятое из дому, а сами, дрожа от холода, берегли своих чад. «Чтобы описать эту долгую дорогу в неизвестность, не хватит несколько километров бумаги, — с невыразимой болью в глазах говорит Зумруд. — В Киргизии нас поселили в пустую комнату – холодную, грязную, неотапливаемую.  Уму непостижимо, как наша нани и тысячи ей подобных умудрялись в тех условиях выжить сами и оберегать нас, детей, от холода, голода, известных насекомых», — продолжает свой     монолог она.
Братья Зумруд Исмаил и Алимпаша  были не по годам мудрыми, заботливыми. Видя, как мать разливает жидкую баланду по  глиняным чашкам для детей, а сама как-будто по делу выходит за дверь, Исмаил сказал однажды, что они не будут кушать, если она не сядет с ними. А было ему всего 12-13 лет.
«Я была маленькая и ультиматум брата не понимала. Соответственно, быстро опустошала свою тарелку, — словно все это происходит с ними сегодня, рассказывает моя собеседница. — Иногда нашу нани охватывало отчаяние и она, плача, горестно причитала, обращаясь к нам, детям: «Что мне с вами делать? Как сберечь вас? Мечтаю дожить до того дня, когда смогу прокормить вас досыта. Тогда и смерть не страшна».
А ее юный и мудрый сын Исмаил говорил: «Нани, все мы созданы, чтобы когда-нибудь умереть. Не терзай себя, если Аллаху угодно – выживем, а нет – встретим смерть достойно».
«Об одежде, обуви говорить не приходилось. Страшные были годы. Не было ни материала, ни иголки, ни нитки.
Помню, наш соседский мальчишка к поезду бежал босым по снегу. Мы были кое-как укутаны, а у него была мачеха, в полном смысле этого слова», — вспоминает Зумруд. 
Единственная кастрюля Хашимовых продырявилась и Мархет переключилась на эмалированный чайник, тоже единственный. Сколько сил и времени уходило, наверное, на то, чтобы сварить жидкую баланду, если топливом служила… обыкновенная сухая трава.
Мархет занялась торговлей солью, но голод преследовал спецпереселенцев и она  со своими детьми решила переселиться ближе к своему деверю – дяде детей. Конечно, их приняли тепло.
«Дядя гладил меня по голове и чуть не плакал», — делится с нами Зумруд.
По соседству свободной оказалась большая комната, брошенная прежними жильцами. Мархет с помощью детей обмазала стены, но…они вновь  решили перебраться уже ближе ко второй дочери в Караван, где им тоже были рады. И опять пришлось обжить, приведя в надлежащий порядок, две комнатушки, освободившиеся от чеченца Хасана с его семейством.
Сосед-киргиз устроился рабочим на мельницу, а во дворе у них был свой тандыр (печка), где добродушная хозяйка Зайнап пекла чуреки и она по пути в дом две-три штуки отдавала Мархет. Муж, возвращаясь с работы, спрашивал жену: «Ты Мархет-апе отнесли чурек?», — на что Зайнап отвечала отрицательно. Ах, эта святая ложь во благо! Тот, ворча на супругу, сам уже заносил к соседям в дом несколько чуреков. На всю жизнь сохранили Хашимовы благодарность соседям-киргизам.
Алимпаше тоже нашлась работа на мельнице, жизнь по-маленьку налаживалась. И тут семья опять решила сменить место жительства, переселившись ближе уже к сыну Исмаилу. Он был  образованным по тем временам и предприимчивым молодым человеком. Работал учетчиком. Исмаил устроил своего младшего брата на работу в шахту. Здесь уже Мархет почувствовала твердую руку сына – он стал опорой для всей семьи. Исмаил по большой любви женился на красавице-балкарке Асият. Учитывая что они с сестрой Фатимой были сиротами, Исмаил приютил у себя и ее сестру.
Казалось бы, жизнь наладилась, в семье появились дети, но… Исмаил, будучи мастером, не доглядел некоторые нарушения, в результате чего погиб 19-летний рабочий, за что его  посадили на полтора года.
На этом злоключения Хашимовых не закончились. Не успел заключенный вернуться домой, к семье, как в драке случайно погиб его друг – от его руки. Это было уже серьезнее, сыграла свою роль и первая судимость. Исмаила осудили на целых 8 лет и отправили этапом в Архангельск, на лесоповал.
Из переписки с женой Асият и братом Алимпашой узнавал о своих домашних – матери, сестрах   и детях. Как бы его молодая жена Асият оставила Исмаила без своей заботы, внимания? И она собралась в дальний путь. Но не суждено было им встретиться – снежная лавина погубила молодую женщину. До мужа она не добралась.
Узнав о такой страшной беде, начальство зоны, где проходил срок Исмаил, жители близлежащих сел организовали машины-вездеходы, откопали тело молодой женщины и предали земле.  И даже умудрились передать шубу покойной родственникам. Кто знает, может, эта могила сохранилась и по сей день…
А дальше… Уже вольнонаемный Исмаил наткнулся на дерущихся меж собой армян. Пытающегося их разнять Исмаила (случайно или нет) смертельно ранили ножом. И опять к Хашимовым полетела телеграмма с горькой вестью. Брат Алимпаша выехал на место трагедии и на всю жизнь сохранил чувство высочайшей благодарности к седобородым чеченцам, с зикром похоронившим его старшего брата.
Эти чеченцы, в холодном Архангельске, встретив родственников погибшего, лечили их обмороженные пальцы ног. Организовали ночлег и похороны, купили им билеты в обратный путь. Как такое забудешь?
Мархет нашла в себе силы в очередной раз выстоять – не успела она вырастить своих детей-сирот, как на смену им пришли внуки – Шамиль, Забия, Салман.
Забия унаследовала красоту родителей, заботливость отца и, чуть повзрослев, стала помощницей для бабушки. Училась хорошо, отлично справлялась по дому и была большой чистюлей. Сероглазую красавицу-блондинку с длинной тяжелой косой многие имели ввиду. Самаил сосватал ее за своего единственного сына. Свадьбу сыграли пышную. Гармонистом был сам Рамзан Паскаев. 
Самаил никогда не считал ее снохой. Забия была его пятой дочерью. Но эта идиллия оказалась кратковременной. В новогоднюю ночь в 1981 г. сын внезапно умер, оставив сиротами двоих детей и вдовой молодую жену.
Надо отдать должное Самаилу, он ни разу не давал чувствовать внукам себя сиротами. Обеспечивал, любил, лелеял. Более того, все тети души не чаяли в племянниках.
Ровно через 10 лет и 7 месяцев, в 1991 г., Самаила настигла внезапная смерть. И вот тогда только дети поняли, что они одни – без отца и дедушки. И Мархет поняла, что ее любимая внучка Забия идет по протоптанной ею тропинке вдовьей доли.
Столько несчастий вынесли на своих плечах дети 30-х, 40-х и взрослые чеченцы… И я больше чем уверена, что и к Мархет относятся слова Умара Яричева, посвященные чеченской женщине, матери, сестре, дочери и жене:

«Не рассуждая о наградах разных,
Хочу сказать на языке простом:
Ты заслужила памятник алмазный
На постаменте только золотом».