При всей разности человеческие судьбы многое объединяет. Все мы переживаем и её неожиданные удары, когда испытанию подвергается жизнь и кажется, что всё уже на исходной точке, и уверенность, что сможем устоять, идти дальше, не разочаровываясь, не сетуя на обстоятельства, заставившие в корне изменить жизнь.Вполне естественным оказался мой первый вопрос, заданный украинской беженке Виктории Меглинской: что в её жизни изменилось с тех пор, когда она в первый раз оказалась в Дагестане? Мягко поправляя, она замечает, что приняла ислам и зовут её теперь Марьям.
Рассказ женщины не о страхе, заставившем покинуть родину, а о внутреннем расколе, равносильном потере близкого человека.
– 2014 год оказался для каждого украинца роковым, – рассказывает Марьям. – Тогда многим пришлось встать перед выбором, от которого зависела судьба Украины. Мы ощутили на себе, что неприкрытый национализм, фашистские лозунги, ставшие неотъемлемой частью сознания современной Украины, – это нарыв, который сам по себе не рассосётся, и жизнь не вернётся на круги своя. Вмиг рухнули прежние представления, а впереди замаячила война, в которую до последнего момента никто не верил. Я видела, что происходит в центре Киева, и то, как мой родной Харьков начал заполняться мутной водой беспредела, от которого не было спасу.
Ей казалось, что свою жизнь она будет строить здесь, на родной земле. В своё время окончила харьковский политех, чем очень гордилась. Тогда Харьков называли городом технарей и медиков, двух старейших вузов, одному из которых исполнилось 200 лет, другому – 800. Это действительно был город студентов и учёных. Живая и жизнерадостная Виктория строила карьеру, работала в сфере экономики. Была активной общественницей, состояла в 30 благотворительных организациях, считая, что помогать всем миром надо тем, кто нуждается в поддержке. И не мыслила себя иначе. Только не могла предположить, что в её жизнь ворвётся то, что она раньше видела только по телевизору.
